1. Основания для отвода судьи, указанные в статье 16 настоящего Кодекса, распространяются также на прокурора, секретаря судебного заседания, эксперта, специалиста, переводчика.Эксперт или специалист, кроме того, не может участвовать в рассмотрении дела, если он находился либо находится в служебной или иной зависимости от кого-либо из лиц, участвующих в деле, их представителей.
2. Участие прокурора, секретаря судебного заседания, эксперта, специалиста, переводчика в предыдущем рассмотрении данного дела в качестве соответственно прокурора, секретаря судебного заседания, эксперта, специалиста, переводчика не является основанием для их отвода.
Комментарий к статье 18 ГПК РФ
1. Часть 1 комментируемой статьи воспроизводит содержание ч. 1 и п. 1 ч. 2 ст. 20 ГПК РСФСР с одним уточнением: основания для отвода теперь распространяются и на нового субъекта гражданского процесса - специалиста.
Являются ли родственные связи между прокурором, секретарем судебного заседания, экспертом, специалистом и переводчиком основанием для их отвода? Как толковать применительно к указанным субъектам положения ч. 2 ст. 16 ГПК?
В научно-практической литературе высказано мнение о том, что исходя из содержания и назначения института отводов само по себе существование в подобных случаях родственных связей не может служить основанием для отвода; родственные связи должны считаться основанием для отвода указанных лиц, если эти связи способны возбудить сомнение относительно беспристрастности <1>.
--------------------------------
<1> См.: Гражданское процессуальное законодательство. С. 33 - 34.
Полагаем, что с подобным подходом следует согласиться с одной оговоркой. Действительно, факт наличия родственных связей между лицами, не имеющими самостоятельного правового интереса (секретарь судебного заседания, эксперт, специалист, переводчик), не может служить основанием для отвода, поскольку само по себе такое родство не должно истолковываться как основание для предпочтений по отношению к кому-либо из лиц, участвующих в деле. Однако прокурор всегда имеет в деле служебный интерес, заинтересованность в определенном разрешении дела (см. комментарий к ст. 45 ГПК). Поэтому считаем, что положение о недопустимости родственных связей должно в обязательном порядке распространяться на прокурора.
Формально-юридически данный вывод вполне укладывается в систематическое толкование абз. 1 ч. 1 комментируемой статьи и п. 2 ч. 1 ст. 16 ГПК: секретарь судебного заседания, эксперт, специалист, переводчик подлежат отводу, если кто-либо из них находится в родственных связях с прокурором (который в соответствии со ст. 34 ГПК относится к лицам, участвующим в деле).
Указание в абз. 2 ч. 1 комментируемой статьи на наличие служебной либо иной зависимости эксперта или специалиста от кого-либо из лиц, участвующих в деле (их представителей), не должно истолковываться как допускающее такую зависимость в отношении прокурора, секретаря судебного заседания и переводчика. Положения абз. 2 ч. 1 комментируемой статьи носят в известном смысле дублирующий характер, поскольку подлежащий применению (в том числе по отношению к эксперту и специалисту) п. 3 ч. 1 ст. 16 ГПК охватывает любые случаи зависимости.
Следует отметить, что ранее в ч. 2 ст. 20 ГПК РСФСР содержались дополнительные основания для отвода эксперта: 1) если он производил ревизию, материалы которой послужили основанием к возбуждению данного гражданского дела; 2) в случае, когда обнаружится его некомпетентность.
Факт предшествующей ревизии, безусловно, может вызвать сомнение в объективности и беспристрастности проведенной этим же лицом экспертизы. Однако с точки зрения законодательной техники отдельное выделение такого основания неоправданно, поскольку подлежащая применению норма - п. 3 ч. 1 ст. 16 ГПК - охватывает любые иные обстоятельства, вызывающие сомнение в объективности и беспристрастности эксперта.
Некомпетентность, понимаемая как отсутствие необходимых специальных знаний у эксперта, диспозицией ст. 16 ГПК не охватывается. Почему же законодатель не включил данное основание для отвода в действующий ГПК? В научно-практической литературе высказано предположение, что причиной этого явилось чрезвычайно редкое применение данного основания в судебной практике, а также то, что некомпетентность эксперта проявляется лишь в его заключении, что приводит к необходимости назначения повторной экспертизы <1>. Полагаем, что подобные аргументы не могут быть признаны достаточными для того, чтобы допускать в процесс некомпетентного эксперта: зачем назначать повторную экспертизу, если можно, используя институт отвода некомпетентного эксперта, сразу привлечь в процесс компетентного субъекта?
--------------------------------
<1> См.: Жилин Г.А. Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации. М., 2003. С. 24.
Правильней в данной ситуации исходить из того, что в действующем ГПК существует правовой пробел в части определения процессуально-правовых последствий некомпетентности эксперта. Нормой, регулирующей сходные отношения, является п. 3 ч. 2 ст. 70 УПК, где установлено, что эксперт не может принимать участие в производстве по уголовному делу, если обнаружится его некомпетентность. Поэтому некомпетентность эксперта должна рассматриваться и по действующему ГПК как основание для его отвода.
Подобным же образом следует применять по аналогии и нормы, устанавливающие основания для отвода некомпетентного специалиста (ч. 2 ст. 71 УПК) и некомпетентного переводчика (ч. 2 ст. 69 УПК).
2. Часть 2 комментируемой статьи специально оговаривает допустимость повторного участия прокурора, секретаря судебного заседания, эксперта, специалиста, переводчика в новом рассмотрении данного дела. Необходимым условием такого участия является сохранение прежнего процессуально-правового статуса.
Данная норма, по сути, устанавливает специальное изъятие из общего правила, установленного в п. 1 ч. 1 ст. 16 ГПК.
Другой комментарий к статье 18 ГПК РФ
1. Положения ст. 18 ГПК носят отсылочный характер к ст. 16 ГПК, устанавливающей основания для отвода судьи, и распространяют эти основания на прокурора, секретаря судебного заседания, эксперта, специалиста, переводчика.
Прокурор от имени Российской Федерации осуществляет надзор за исполнением действующих на ее территории законов (ст. 1 ФЗ от 17.01.1992 N 2202-1 "О прокуратуре Российской Федерации" (в ред. от 30.12.2012)). Принимая участие в рассмотрении дел судами, прокурор обладает только государственно-правовой заинтересованностью. Следовательно, прокурор не может лично, прямо или косвенно быть заинтересован в исходе дела, иметь родственные или свойственные отношения с лицами, участвующими в деле, или их представителями, а также иные обстоятельства, вызывающие сомнение в его беспристрастности.
Секретарь судебного заседания ведет протокол, который должен верно, ясно и последовательно отражать изложение всех действий, совершаемых в ходе судебного разбирательства. Правильное составление и оформление протокола имеет важное значение для суда, рассматривающего дело, и для вышестоящих инстанций, проверяющих законность и обоснованность вынесенного решения по делу. Поэтому, чтобы гарантировать незаинтересованность и беспристрастность секретаря судебного заседания в исходе дела, допускается его отвод по основаниям, предусмотренным в ст. 16 ГПК.
Эксперт или специалист обладают специальными знаниями, необходимыми при рассмотрении дела, и относятся к группе лиц, содействующих осуществлению правосудия. Учитывая специфическую роль эксперта или специалиста в суде, законодатель помимо оснований для отвода, установленных в ст. 16 ГПК, в абз. 2 ч. 1 ст. 18 ГПК предусматривает и дополнительные основания для отвода. Если эксперт или специалист находился или находится в служебной или иной зависимости от кого-либо из лиц, участвующих в деле, их представителей, то он не может участвовать в рассмотрении дела и подлежит отводу. Эксперт, заинтересованный в исходе дела и дающий заведомо ложное заключение, подлежит уголовной ответственности, предусмотренной ст. 308 УК, о чем председательствующий предупреждает эксперта и приобщает его подписку об этом к протоколу судебного заседания согласно ст. 171 ГПК. Специалист, в отличие от эксперта, не предупреждается об уголовной ответственности, так как в уголовном законодательстве отсутствует норма о возможности привлечения к уголовной ответственности специалиста, например, за дачу заведомо неправильной консультации, содержащей вымышленные сведения ввиду его личной заинтересованности в исходе дела.
В соответствии со ст. 9 ГПК лица, участвующие в деле и не владеющие языком, на котором ведется гражданское судопроизводство, имеют право пользоваться услугами переводчика. Переводчик выполняет в судопроизводстве только техническую обязанность, реализуя действие принципа государственного (национального) языка судопроизводства, помогая суду и участникам процесса понять друг друга. Объективность, незаинтересованность, беспристрастность переводчика, его профессиональные качества влияют на полноту использования участниками судопроизводства своих прав и на исследование доказательств по делу, а также на совершение разнообразных процессуальных действий в ходе рассмотрения дела. Следовательно, переводчик, который каким-либо образом заинтересован в разрешении спора или небеспристрастен по иным причинам, может исказить перевод в интересах одной стороны и во вред интересам другой, подлежит отводу. Переводчик, осуществляющий заведомо неправильный перевод, подлежит уголовной ответственности, предусмотренной ст. 307 УК, о чем председательствующий предупреждает переводчика и приобщает его подписку об этом к протоколу судебного заседания согласно ч. 4 ст. 162 ГПК.
2. В соответствии с ч. 2 ст. 18 ГПК прокурор, секретарь судебного заседания, эксперт, специалист, переводчик вправе повторно участвовать в рассмотрении дела, но только в том же процессуальном положении.
Анализируя положения ст. 16 и 18 ГПК, можно прийти к выводу, что на прокурора, секретаря судебного заседания, эксперта, специалиста, переводчика действие ч. 2 ст. 16 ГПК не распространяется. Существование родственных или свойственных отношений между, например, прокурором и специалистом, экспертом и секретарем судебного заседания или переводчиком не может служить основанием для отвода одного из них. Родственные или свойственные связи являются основанием для отвода указанных лиц, если они могут в конкретной ситуации породить сомнения относительно их беспристрастности и незаинтересованности в исходе дела (п. 3 ст. 16 ГПК).
Законодатель не предусматривает возможность отвода уполномоченных государственных органов, органов местного самоуправления, участвующих в деле для дачи заключения по делу (ст. 47 ГПК). Однако сущность, содержание участия в целях защиты прав, свобод и законных интересов других лиц, их права и обязанности, выполняемая функция по оказанию помощи суду в правильном разрешении дела позволяют прийти к выводу о необходимости отвода этих участников судопроизводства в случае, если они лично, прямо или косвенно заинтересованы в исходе дела либо имеются иные обстоятельства, вызывающие сомнение в их объективности и беспристрастности. Поэтому возможно было бы включить представителей государственных органов, органов местного самоуправления, дающих заключение по делу в порядке ст. 47 ГПК, в круг субъектов, на которых распространяются основания для отвода, закрепленные в ст. 18 ГПК.